"У меня есть вопрос к тебе".
Интервью с Хавьером Родригесом. 2-ая часть.
Из зала: У меня есть вопрос…
Хавьер Родригез:Как тебя зовут? Откуда ты приехала?
Из зала: Ромина из Неукена. Вопрос: возвращаясь к тебе, твоему папе и тому, как ты начал танцевать. Когда ты почувствовал, что все это станет твоей профессией, твоим будущим, какой совет дал тебе твой папа? Он давал тебе какие-нибудь советы или он просто дал тебе самому создавать свою карьеру, отпустил тебя в свободный полет? Он посоветовал тебе что-нибудь?
Х.: (задумчиво) Да, он…
Пепа: Но он не может тебе об этом рассказать…
Х.: Я такого не говорил (смеется) Смотри, это было любопытно... Он сказал мне: «Ты мой сын и я хочу, чтобы ты танцевал. И то, что ты выбрал это для себя – это здорово». И он захотел порекомендовать мне первое танго, которое я станцую. И сегодня я могу сказать, что этому моменту я обязан всей своей жизнью, потому что это было как благословение, он как бы благословил меня этим танго. Это выступление позже было подвергнуто очень мощной критике со стороны большого количества милонгеро, которые говорили моему отцу: «Как ты мог сказать ребенку, чтобы он танцевал «Bahia Blanca» Ди Сарли? Это ему всю карьеру разрушит. Он же только начинает… Ты заставил его танцевать Ди Сарли... Какой ужас…» (смеется) Да, потому что это было на одной из милонг и это видели милонгеро былых лет. Папа сказал мне: «Я хочу, чтобы ты станцевал это танго. Но я хочу, чтобы ты сказал и все знали, что это твой выбор». То есть все было так, как будто это выбрал я, но в действительности выбор сделал мой папа. Он меня подготовил. Позже, с течением времени, он давал мне разные советы, он учил меня, учил тому, о чем я рассказал Лауре. Кодигос. Мой папа научил меня правилам поведения. Когда ты воспитан и знаешь эти правила поведения, идя на милонгу и ты не открываешь для себя некий новый мир, а просто лишь находишь некую новую семью, семью, с которой ты встречаешься по субботам ночью, например, или в какой-то другой день – все будет в общем одинаково. Это вопрос минимального воспитания. Мой папа учил меня многим вещам, таким как «не высказывай своих суждений», «не задавай лишних вопросов», «не копируй». Он говорил мне « Да, разговаривай, с людьми, слушай, что они говорят. Не задавай вопросов вроде «чем ты занимаешься?» или «а та твоя девушка, с которой ты тогда приходил, сейчас ты ее не взял с собой, кто она?»... (смеется) Если твой вопрос относится к советам по поводу технической стороны танца, то если честно-честно, то мой папа здесь советовал мне что-либо в последнюю очередь. Это если говорить о технике. Мой папа научил меня танцевать, он не говорил мне: «Ставь ногу так, руку эдак, а корпус так». Нет. Я подчеркиваю, что мой папа научил меня именно танцевать. Конечно, с течением времени, занятий, я добавлял что-то в свой танец с его помощью, но это было потому, что я хотел этого. Я смотрел на других, и у меня появлялось желание научиться чему-то новому. Но мой папа научил меня именно танцевать, ни больше, ни меньше. Он не учил меня каким-то шагам, как делается очо или «сандвич». Я не помню такого. Я считаю своего папу человеком, научившим меня танцевать. Вообще именно он привел меня в мир танца. Он научил меня танцевать, научил, как танцевать, как смотреть на танцующих людей. Ребят, я видел таких танцоров, что я до сих пор не могу поверить, что я их видел. Например… Вы знаете маму Грасиэлы Матеры, организатора милонги в Сундерланде? Я видел эту женщину, танцевавшую со своим мужем (ее муж умер несколько лет назад), их выступление. За пару дней до этого я видел их на практике моего папы, работавших над одним несчастным «сандвичем», чтобы он у них вышел прилично, не более того. И мой папа тогда сказал мне: «Смотри, этот мужчина в три раза старше тебя. Заметь, что он ничего не выдумывает». Позже, я увидел их с женой выступление (его супруга до сих пор продолжает танцевать), и я не мог поверить в то, что я видел – настолько много и качественно они делали разных элементов танца. С тех пор у меня это сидит в голове, это невозможно забыть. Это было выступление на милонге в Сундерланде, посвященной его дню рождения. Я помню, объявили: «Сегодня день рождения сеньора…» (не помню уже, как его звали). Его пригласили на танцпол и он танцевал так, как будто он танцевал с самого момента своего рождения. Они выступали под «Emancipacion» и танцевали так, как будто это была постановка, над которой они работали всю жизнь.
П.: У нас есть вопрос…
ВОПРОС: Я хотела бы задать два вопроса, первый: если некто, будучи похожим на своих родителей, выбирает тот же путь или похожий, каково в этой ситуации лично у тебя первое воспоминание того как ты сам, по собственному желанию выбрал танго, не под влиянием отца? И второй: каким было первое объятие первого танца с Жеральдин?
Х.: Сначала о моем папе. Если я правильно понял вопрос, то ответ на него очень прост. Мой папа, когда он понял, что танго мне интересно, он взялся за меня. Я уже рассказал о том, что первое время, когда я начал этим заинтересовываться, мой папа держался в стороне. Он не вмешивался, чтобы я сам во все хорошенько втянулся. И когда я увлекся, он взялся за меня. Взявшись за меня, он сажал меня на стул, вот так (изображает), перед телевизором и ставил мне видео. Помните такие видеомагнитофоны, которыми тогда пользовались? Он ставил кассету в магнитофон и заставлял меня смотреть видео, которое у меня до сих пор есть, продолжительностью в два часа, где танцуют милонгеро, из которых половина умерла уже к тому моменту, некоторые из них живы до сих пор. И говорил мне: «Видишь, вот это Порталеа (Gerardo Portalea). А вот это Чино Перико (El Chino Perico), а вот это, видишь, это Турко Хосе (El Turco Jose)» и продолжал: «Видишь, а вот этот умер 30 лет назад, а вот этот…» То есть он называл мне все имена, фамилии, он говорил мне о женщинах – рассказывал о таких тангерах как La Rusa, хозяйка Каннинга, La Gallega, он всех мне показывал…
Из зала: А сколько лет тебе тогда было? Ты был уже взрослым?
Х.: Лет 18-19.
Из зала: Тогда ты уже был взрослым…
Х.: Да, это так. То есть, таким образом, папа хотел, чтобы я окунулся во все это, смотря видео. При этом он замечал, что через небольшое количество времени мне становится очень скучно, что у меня будто отключался мозг, мне было дурно. Я говорил ему: «Папуль, мне это не нравится, все, что ты мне показываешь, - ужасно». Нет, в общем и целом во мне уже был этот дух танго и я чувствовал, что да, мне нравится музыка, папа ставил мне Ди Сарли, Пульезе, Тройло – все это мне нравилось. Это видео не знаю, для чего он мне ставил, но к тому моменту я еще не понимал, что он хочет показать мне. Он сказал мне: «Хорошо», и тогда совершил переворот в моей голове (я думаю вопрос как раз об этом) – он за обедом показал мне другое видео, с Мигелем (Анхелем Зотто) и Миленой (Плебс), где на сцене появляется женщина в таком платье (изображает), с прической, макияжем и все такое, потом на сцену выходит мужчина, обнимает ее, они танцуют, принимая разные позы... И мне это безумно понравилось, меня это ошеломило, в голове у меня произошел переворот, и мне захотелось искать другой тип танго, другую формулу, другую манеру танцевания. Видео закончилось, я остался сидеть, как вкопанный, после чего я бросился умолять папу, чтобы он научил меня танцевать так же, как и тот парень на видео. Я сказал «Пап, пожалуйста, научи меня танцевать так же, я хочу так же танцевать». И он ответил мне: «Нет, я не могу научить тебя так танцевать. Ты должен будешь работать и ходить к нему на занятия». Я сразу: «Нет, я стесняюсь, я буду стесняться и не пойду, научи меня ты». Он сказал мне на это, что если я хочу, то он может показать мне еще видео. Ночью этого же дня, Мигель и Милена танцевали в Сундерланде и папа впервые повел меня на эту милонгу и я увидел их выступление. Папа сказал мне войти на милонги сзади, незаметно, я обошел здание Сундерланда, зашел через второй этаж, спустился по лестнице и смотрел, затаив дыхание. А потом пошел на дискотеку. Да, потому что в Сундерланде я побыл до часу-двух, посмотрел шоу и потом отправился на диско. В ту пору я ходил на «пунчи-пунчи». (смеется) О чем ты еще меня спрашивала?
Из зала: О первом объятии с Жеральдин.
Х.: Про первый раз, когда мы обнялись? Ты до таких подробностей все хочешь знать? Ну и вопросик… (смеется) Нет, но это было не танго. Во-первых, Жеральдин я впервые на улице увидел, ты это пропустила… (смеется)
Из зала: Как на улице?
Х.: Да, это было на проспекте Кабильдо, на автобусной остановке. После чего, этим вечером, я был поражен, увидев девочку, которая мне очень понравилась, по телевизору, на одном из каналов, танцевавшую с настоящими декадентами. Позже я познакомился с ней на милонге «Sin Rumbo», где она постоянно танцевала с Порталеа. Первое наше с ней объятие было таким… За две минуты до этого папа сказал мне: «Если ты пойдешь танцевать с ней, домой ты не вернешься» (смеется) Я все равно пошел и пригласил ее потанцевать со мной кумбию, я почти не танцевал танго тогда. Да, мы танцевали кумбию (смеется). Только со временем я узнал, кто она, эта девочка, которая мне понравилось, мне понравилось, как она танцует и все такое, но в тот момент она была просто очередной знакомой для меня. Нет, мне конечно говорили, что это просто-таки миф, греческая богиня, что ее изображение надо на стенку повесить… Не, в тот момент она была для меня просто еще одной девочкой, меня не так интересовало, кто она. Но папа тоже говорил мне, мол, ты посмотри на нее и т.п. И я взял и пригласил ее на кумбию, потому что я не хотел вести ее на базовый шаг с крестом, после чего на очо с «сандвичем». То есть, раз она уже была такой великой тангерой, я подумал, что не стоит приглашать ее на танго, поскольку она придет в ужас, она испугается меня, танда будет провалена. Я предпочел пригласить ее на кумбию с целью разрядить обстановку. Это была как раз последняя кумбия, после чего поставили медленную танду Луиса Мигеля (смеется). И она сказала мне: «Думаю, нам не стоит идти танцевать медленное танго…», на что я сказал ей: «Да волнуйся, все хорошо», а она мне: «Ну, может быть одно танго…», я: «Не-не-не», а она: «Станцуем это, станцуем это». Я хотел просто поболтать с ней, вроде «Привет, как дела?», «Что делаешь?», «Чем занимаешься?», «Кто ты?» - как человек с человеком. Но это было непросто…
П.: У Марины есть вопрос…
Марина: Немного меняя тему разговора: как ты относишься к танго нуэво? К отличительным его чертам, разнице между тем, что было раньше и тем, что есть сейчас, сегодняшней молодежи…
Х.: Видишь ли, танго нуэво сейчас не «нуэво» (новое), оно уже «вьехо» (старое). Танго нуэво сейчас около 10-12 лет, если считать от того момента как оно возникло. Когда появилось танго нуэво, через год-два, наступил момент, когда у меня, благодаря нему, появилось наибольшее количество работы, ведь раньше все мы были более-менее похожи друг на друга. Как только появился этот новый тип танго, сразу стала видна большая разница между ним и той формой танцевания, которая у нас была до этого, так сказать, более традиционной формой. То есть для меня это было здорово, потому что я заработал кучу денег благодаря танго нуэво. (смеется) Но танго нуэво я бы поменял имя, точнее фамилию, поскольку его стали так называть для того, чтобы подчеркнуть его особенность. Каждый называет его, как хочет – «танго нуэво», «неотанго» - у него есть тысяча имен. Я предпочитаю называть его «танго сегодняшнего дня». И все появившиеся с его приходом изменения должны быть приняты, как только они будут приняты – произойдет эволюция.
Марина: Можно ли считать милонгеро современную молодежь, ходящую на милонги?
Х.: Да. Милонгеро – это не то, как ты танцуешь, а то, как ты чувствуешь, как ты ведешь себя, каков ты в твоих отношениях с танго. Тип твоего танцевания тут совершенно не важен – это то, о чем я говорил Пепе несколько минут назад, что если ты приходишь на милонгу в лифчике и трусиках (но, конечно же, на каблуках) и чувствуешь, то не важно ни как ты танцуешь, ни с кем ты танцуешь, всякий раз, когда ты просто танцуешь. То есть на самом деле твой стиль танцевания не является мерилом тебя как милонгеро. Все мы, ходящие на милонги, являемся милонгеро, потому что место называется милонгой. А почему оно называется милонгой? Потому что внутри находятся милонгерос. Вообще следует немного меньше мыслить категориями мифов вроде: «давайте разделим воды, здесь будут враги, а там – друзья»… В течение всех этих лет я работал вместе с моими коллегами, танцующими нуэво, я проводил утреннее время со многими из этих ребят, попивая матэ, иной раз мы на пляж вместе ходили... В общем, стоит расслабиться и подумать: что самое важное, самое существенное во всем этом, что, в самом деле, имеет отношение к любви или неприязни к танго. Умерить свой эгоизм, потому что если я эгоист, я говорю: «Надо танцевать так же, как танцую я, потому что я милонгеро, потому что я галстук надел, а они не хотят надевать его». Но ведь если он не надел галстук и танцует, в чем мать родила, совершенно ужасно, как ему в голову взбредет, но танцует, то не важен его стиль. Именно поэтому я и дал всему этому такое название – «танго сегодняшнего дня», потому что в 40-х гг. XX века не было джинсов и людям приходилось надевать строгие брюки, поскольку ничего другого не было. Мода того времени существовала и формировалась в течение веков, а не пары лет. Мужская – одеваться в костюм, надевать галстук, женская – надевать длинное платье, был кодекс одежды. Но зачем, если нам в 2012 году нравится танго, одеваться в одежду той эпохи? Незачем. Ты отлично одета для того, чтобы танцевать танго. Чего ради тебе менять твою манеру одеваться? От этого ты не будешь более или менее милонгерой. Есть люди, одевающиеся как монахини, но внутри при этом они совершенно неблагоговейны, потому они начинают танцевать с тобой и ничего не чувствуют. И всего остального в этом случае уже не существует...
Тема танго нуэво заслуживает уважения в силу того, что оно является отражением настоящего, это танго сегодняшнего дня, когда у женщины есть машина, квартира, ключи от своего офиса. Таким образом, она оказывается перед мужчиной, имея все это за плечами. Они удалены друг от друга. У мужчины нет работы, то есть парень может быть менее успешным человеком, и не может взять на себя всю эту ответственность (в объятии). Да и женщина говорит ему сама: «Мне нужно свое пространство» и все такое... При всем совершенно ясно то, что «обычное» танго всегда будет существовать. Мы должны стараться уважать тот факт, что всегда будут присутствовать различные виды танго, потому что все мы разные. Здесь нет никого, кто был бы одет как в 40-е гг., поскольку на улице 30 градусов тепла, поскольку так уже не принято одеваться, мода изменилась и нам это просто не нужно. Конечно же, при всем этом, правила, о которых я рассказал, отвечая Лауре да, должны соблюдаться и сейчас, например необходимость быть чистым. А то как ты можешь требовать от девочки, чтобы она тебя обняла, если от тебя воняет? Если она хочет отдалиться от тебя, ты должен спросить ее, спроси ее, почему она не хочет обнимать тебя. Не потому что она плохо танцует... У нее техника другая. Иногда мы должны быть взыскательными, прежде всего, по отношению к самим себе и спросить самого себя: «Почему она не хочет обнять меня?» Если я везде и всюду всегда обнимаюсь, прихожу на милонгу, приглашаю танцевать эту, эту и эту и со всеми тремя обнимаюсь, ты видишь, как я танцую, и если я приглашаю тебя потанцевать со мной, и ты соглашаешься, естественно я буду обнимать тебя, а ты должна будешь обнять меня. Если нет – ты отказываешь мне и здорово. Сказать нет и быть свободной, понимаешь? Конечно. «Нет» освобождает тебя от всего этого. И отлично, потому что ты думаешь про себя: «Я видела, как этот парень танцует. Он потанцевал с брюнеткой, блондинкой и той, шатенкой. И всех он обнимал так (изображает). Я не хочу, чтобы он меня обнимал». Я приглашаю тебя танцевать, ты отказываешь мне, и я говорю тебе: «Отлично, я пойду, приглашу ту, другую». Есть много вариантов... То есть вот это уважение к танго относится, в первую очередь, к таким вещам как чистота, запах изо рта, запах волос. Не важно ни как ты выглядишь, ни каким стилем танцуешь, всякий раз, когда в твоих венах бурлит кровь, что ты просто таки умираешь, танцуя, когда внутри тебя что-то происходит. Если нет – иди домой цветочки поливать.
Марина: Еще один вопрос…
Х.: Откуда ты?
Марина: Из Бразилии.
Вопрос: Танго сегодняшнего дня является скорее мировым, оно уже не настолько аргентинское… Тебя не озадачивает этот факт, что танго сейчас скорее мировое, чем аргентинское?
Х.: Нет, мне это очень нравится. Знаешь, почему? Потому что я сделал танго мировым. Да, ведь если я путешествую каждый год моей жизни, находясь на разных гастролях по три, четыре, пять месяцев. Как мне не сказать, что я хочу, чтобы танго было мировым, если тут живет одна девушка из России, моя ученица? Я езжу в Азию и выращиваю в них все это, напитываю их танго, то есть именно я возделываю эти растеньица по всему миру. Мне очень нравится, что танго распространено по всему миру. Из тех людей, кто сейчас находится в этом зале, только она (показывает в зал) хранит его здесь. Есть кто-то из присутствующих, кто танцует танго и не путешествует? Ну да, я уже назвал ее. Только один человек. (к женщине) Ты не путешествуешь по миру, ты бережешь танго здесь?
Из зала: Да.
Х.: Ты поливаешь эти растеньица тут, целыми днями? (смеется) Таким образом, я, находясь здесь, поливаю цветочки тут, когда я уезжаю, я ответственен за тех, кто находится там. Танго родом отсюда, родилось тут и будет здесь и дальше. И людям безумно нравится, что танго живет здесь, они приезжают со всех уголков мира и мне так же нравится, что танго является общемировым. Мне нравится, когда иудей танцует с мусульманином, китаец с африканцем – это можно увидеть только на милонгах. Обожаю все это потому, что нет цвета кожи, религии, ничего. Но, повторяю то, что уже сказал: не важен цвет кожи и прочее, но важен танец. И то, что все мы, люди, имеем запахи, разные запахи. Надо это осознавать. Потому что одно дело обнимать свою собаку, у нее есть только запах собаки. Когда ты обнимаешь человека, у него есть запах изо рта, запах головы, попы, груди, ног, много запахов. У человека есть много разных запахов, у собаки – только запах собаки. Таким образом, я, зачастую, прежде чем идти на милонгу и обниматься с пахнущими людьми, предпочитаю пообнимать собаку. Да, основополагающие вещи должны быть и надо учить им.
П.: У Мики был вопрос…
Мика: У меня два вопроса…
Х.: Мне нравится, что вы с двумя вопросами приходите. (смеется)
Мика: По поводу интернациональности…я, наблюдая за людьми на милонгах во многих странах, чувствую, что у азиатских мужчин есть – в особенности в Японии – нечто внутри, такое, чем они овладели, иногда большее, чем у аргентинских мужчин. Как ты считаешь, что это за вещь, которая позволяет танго настолько прочно укореняться в этой части света в отличие от остального мира? Потом задам еще один вопрос…
Х.: Ответ будет несколько жестоким. Я думаю, что все это относится к вопросу культур. Аргентинец – бездельник, он ленив, и считается, что он все знает. У аргентинца сердце больше, чем его голова, то есть он дает, дает, дает... И когда он должен получить что-то взамен, говорит: «Да не, все нормально, и так хорошо, не важно, все здорово». Я имею представление об этом, поскольку уже много лет езжу в далекие страны, обучаю и использую плодородность этих земель. То есть я прививаю много того, что я хочу привить и то, что ты говоришь им там – это святые слова. Я пользуюсь этим и это нормально, когда приезжает некий парень, берет тебя, ты с ним мощно и энергично танцуешь, и потом говоришь: «Ну и манера танцевать у этого китайца…» После чего ты идешь танцевать с аргентинцем и у него в этой же ситуации помимо всего прочего есть много чего еще. У него есть аргентинизм, например, – тип походки, манера разговаривать, жаргон, большое количество и разнообразие слов, которые он может тебе сказать – все, что хочешь. Но, при всем этом, аргентинец… я также имею представление об этом, потому что, уезжая в другие страны, я зачастую ловлю себя на мысли, что мне стоило бы выращивать птенцов и тут, создавать аргентинцев. И я делаю это. Но это мучение, я страдаю, преподавая здесь, потому что на занятиях полно женщин, и мужчины, которые приходят, приходят потому, что их женщины привели. То есть эти мужчины, когда ты хочешь их чему-нибудь научить, берешь одного из них, ходящего туда-сюда и желая занять его чем-нибудь, разговариваешь с ним, объясняешь что-то, говоришь ему: «Смотри, обрати внимание на это». И никакого толка. Он говорит тебе: «Да не, это я уже знаю, ты чего… Меня? Этому учить? Нет…», после чего: «Научи меня какому-нибудь шагу», - говорят они тебе. То, о чем ты меня спрашиваешь, передается от отца к сыну, от мужчины-преподавателя к мужчине-ученику. Это мужские вопросы, это дело мужчин. В этом случае, как можно проводить занятие, когда темой являются подобного рода фундаментальные вещи и перед тобой стоит полно женщин, приведших с собой своих приятелей. И эти женщины говорят: «Нет, это он привел меня, потому что он хорошо танцует, чтобы ты мне подсказал…» И вот как им помочь?
Из зала: Если они не хотят принимать…
Х.: Не хотят. Это очень забавно…
Из зала: …нет, это невозможно…
Х.: Да. Мне нравится идея помогать людям здесь, людям, которые могут развиваться на этом уровне. А так, я просто еду туда, где мое слово, в самом деле, чего-то стоит и не обсуждается. Хочешь, скажу, что меня забавляет, чтобы завершить ответ на вопрос? Это когда они слушают твой ответ на заданный ими вопрос и, услышав ответ, начинают его обсуждать. Все. Точка. В таком случае я не продолжаю разговор. То, что я говорю – это так и есть, понимаешь? Ты также можешь сходить к другому преподавателю и спросить у него. Если ты обращаешься к маэстро, ты говоришь: «Что Вы мне можете тут сказать? Я хочу знать то, то и то». Не то, чтобы только я говорю единственно правильные вещи, но человек должен принять эту правду, почувствовать ее, прожить ее, попробовать сделать так. Потом, если это не окажется полезным для тебя – ничего страшного, найдешь другую правду. Но эта ситуация, когда ученик обсуждает преподавателя... Сегодня ученики управляют преподавателями. Сегодня маэстро должен подождать одобрения учеников и посмотреть, нет ли у них каких-нибудь комментариев. Ученики заходят в YouTube и пишут комментарии под видео маэстрос и все такое... Нет, это здорово, конечно. Но в тот момент, когда преподаватель должен тебе что-то сказать, ты должен заткнуть рот и сказать: «Я попробую сделать так». Точка. Нет, но ведь они не только не говорят тебе этого, они еще и говорят: «Нет, видишь ли какое дело… Я спрашиваю это у тебя, но, на самом деле, я знаю, как это делается, от другого маэстро, который сказал мне по другому... Но все это как-то странно, и я хочу сделать некий микс из того, что мне сказал тот, тот и этот». Ну и оставь это при себе в таком случае и ступай домой.
Я считаю, что очень здорово, когда у человека есть один наставник в обучении. Как только вы получили все, что хотели – ищите другого наставника, если хотите. А не заводите десять наставников разом. Это чревато последствиями.