elAlmadelTangoRu: Роберто Гоенече

Roberto Goyeneche
Роберто Гойенече

Певец
(29 января 1926 – 27 августа 1994)
Прозвище: Эль Полако (поляк)

Если бы нам нужно было выбрать персонаж, собравший в себе черты последних тридцати лет танго, несомненно, всплыло бы имя Полако, Гойенече. Не только за его выдающиеся качества певца, но и особенно за то, что он был прообразом позднего поколения в буэнос-айресской родословной и богемной жизни нашего города.

Экспрессия его фразировки, особенное распределение голоса, сильная личность человека, знающего самую суть танго, отличают его от всех других певцов нашего времени.

То, как Гойенече расставляет акценты и использует тишину, паузы перед отдельными словами в тексте или строка, произнесенная интимным шепотом, делают его уникальным вокалистом, которого невозможно ни с кем спутать. Его дикция была идеальной, даже в последние годы жизни, когда спад его голоса вместо того, чтобы нанести ущерб его популярности, поднял его до статуса живой легенды.

Некоторые описывают его как «рассказчика», что-то вроде «шансонье» 30-х, - мнение, которое я не разделяю, выражаемое зачастую, чтобы умалить его значимость: он был исключительным певцом, прошедшим в своем творчестве, как и многие великие люди, разные стадии, отвечающие разным вкусам, но каждая из них незабываема.

Эль Полако начал свою карьеру певцом в оркестре Рауля Кальпуна в 1944, когда ему было 18. В 1952 году в том же качестве он продолжил работу с Хорасио Сальганом, совместно с певцом Анхелем Диасом (Эль Пайей), которому стал обязан своим прозвищем.

Несколько лет спустя, в 1956, он стал петь в оркестре Анибала Троильо – довольно-таки почетно для начала карьеры.

Это артистическое рождение – одна из причин того, что проникался танго как музыкант, как голосовой инструмент, как делали певцы 40-х, подстраивая свое горло и свою фразировку для достижения полной гармонии с оркестром.

Со временем он достиг такого совершенства, что мог позволить себе такую вольность как синкопическое вступление с фразой, раньше - чтобы к концу такта нагнать последние ноты.

Он был почитателем танго, уважающим ритм этого жанра, в то время как большинство солистов путали его с балладами, с болеро или утонченными песнями с налетом танго.

Репертуар Гойенече был очень широк и разнообразен, ранние и современные танго чередовались без предрассудков в его дискографии. Он записал "El motivo" Хуана Карлоса Кобиана и Паскуаля Контурси и первым сделал запись "Balada para un loco" Астора Пьяццоллы и Хорасио Феррера.

Если позволите, я бы сказал: Эль Полако сделал множество классических танго своими собственными.

Почему я так говорю? По той простой причине, что он освежил бессчетное количество танго, оригинальные версии которых имели свои имена: они связывались с другими певцами, - но после его интерпретации становились характерными для его репертуара.

Так случилось с песнями "La última curda" (Эдмундо Риверо), "Naranjo en flor" (Флореаля Руиса), "Qué solo estoy" (Рауля Берона), "Gricel" и "Garúa" (Франсиско Фьорентино) и другими.

Гойенече также делал прекрасные интерпретации песен из репертуара Карлоса Гарделя. "Lejana tierra mía", "Siga el corso", "Volvió una noche", "Intimas" и "Pompas" в его исполнении просто удивительны.

Он лучше всех пел танго Омеро Эспозито "Afiches", "Maquillaje" и "Chau no va más" открыл новые, невероятные грани в "Naranjo en flor".
Его версия "Malena", ключевого произведения в поэзии Омеро Манси, впечатляет, а запись танго "Discepolín" на слова того же автора просто берет за душу.

Не обошел он и Энрике Сантоса Дисеполо: Гоенече вдохнул новую жизнь в его "Soy un arlequín" и "Cafetín de Buenos Aires", иначе не скажешь.

Его версия песни Катуло Кастилло "María" бесконечно нежна, но нельзя забывать, что наиболее полно он проявил свое мастерство в "La última curda", где с помощью голоса он обнажил глубокий драматизм текста, относящегося к экзистенциалистскому периоду в творчестве Катуло.

Что касается "Pompas" и "Intimas", после Гарделя его исполнение этих произведений – лучшее, что уж говорить о "Garúa", "Gricel", "Tú", "Cuando tallan los recuerdos", "Ya vuelvo" и многих других незабываемых мелодиях.

Он был поклонником и близким другом Анибала Троильо, записал 26 номеров, будучи певцом в его оркестре, а несколько лет спустя, уже став солистом, снова встретился с ним для работы над двумя пластинками: "El Polaco y yo" и "¿Te acordás Polaco?".

Его карьера шла в гору, направляемая величайшими маэстро того времени: Армандо Понтьером, Рауля Гарелло, Атильо Стампоне, Баффа-Берлингьери и многими другими.

Он посвятил всего себя сольному исполнению после блистательной карьеры оркестрового певца и – редкий случай - горячее признание и преданность публики как сопутствовали Гойенече в период, когда голос его достиг расцвета, так и не покидали его до самой смерти.

Мне посчастливилось много раз видеть его на живых концертах в разных залах Буэнос-Айреса. Но сегодня я вспоминаю волшебные бессонные ночи в студенческую пору, около 1970-го года. Я в первый раз слушал, как Эль Полако пел танго а капелла в баре «Амазонки» на пересечении улиц Марсело Т. Де Альвеара и Талькауано, сбежав, как обычно, во время перерыва в своем выступлении на Каньо, 14, в легендарном зале Буэнос-Айреса, что находился за углом. Много лет спустя я имел удовольствие познакомиться и поговорить с ним, и даже появиться с ним в передаче, где мы сидели за столиком в кафе, и он напевал мне "Марипозиту".

Он был великим среди великих, и, держа за руку Гарделя и своих братьев по духу Корсини, Чарло, Фьорентино и Ваграса, он будет и дальше дарить своим голосом, своим «garganta con arena» (горлом, полным песка) удовольствие от вкуса танго и привычного аромата ночей Буэнос-Айреса.

Перевод: Жанна Быкова

вернуться