Интервью
Chicho Frumboli

Париж, 30 июня 2007

Сюзи: Чичо Мариано Фрумболи, что ты думаешь о «Танго Нуэво»? В Италии, в общем-то, все думают, что ты главный представитель этого стиля танго.

Чичо: Ну, на самом деле, я знаю, что многие так думают, и предполагаю, что для многих я как будто появился из ничего с этим танго-стилем. Но все началось намного раньше, я танцую с 13 лет, это не так много для танго-карьеры, но, в то же время, немало. Это достаточно много времени, если подумать о том, что всего примерно за 10 лет танго очень, очень изменилось. Изменилось по причине появления - ну, не появления, конечно, он уже давно был - в общем, Густаво Навейры, и последующего союза Густаво Навейры и Фабиана Саласа, к которым позже присоединился и я. И именно там я усвоил в основном то, что определяется как танец танго, скажем так, на структурном уровне, а не то, что сейчас изучается и преподается как танго более хореографическое. Я многому научился в импровизации и, думаю, этим обязан тоже целому поколению. Я пришел в танго из мира, связанного с театром, прежде всего, с музыкой, а там не так уж много структурности, потому что речь идет об искусстве, музыка и театр – это искусство. И я открыл в танго как бы некую сферу искусства, или, лучше сказать, не искусства, на самом деле, я видел танго как искусство. Если говорить о вещах, которым меня научил тот, кого я считаю своим главным учителем, кто всегда чему-то меня учит, когда я вижу его, и когда он говорит со мной, Густаво Навейра - всё, что он передал мне, открыло мне огромное количество путей, позволило мне увидеть в танго неограниченную область, относительно той структуры, которую я изучал. То есть, не то, чтобы я завязал с изучением структур, я не сошел с ума, конечно, но я просто впитал эти наставления и применил их к своим собственным ощущениям, так как я хотел танцевать и чувствовать себя свободным в танце. А движения, которые я изучал у них, у Густаво, у Фабиана, давали мне именно ту свободу, которую я искал. Значит, возможно, эволюция начинается в тот момент, когда ты чувствуешь себя свободным в парном, как танго, танце, с такой особенной музыкой, которая раньше была очень структурированной, очень замкнутой… очень ограниченной, на самом деле. Поэтому я прекрасно понимаю, что новое поколение может видеть во мне, и не только во мне – на самом деле, есть много мастеров, таких как Себастьян Арсе и Мариана, сам Фабиан, ну да, их не так много, но есть еще Дамиан и Селин, вот, все они – представители нового поколения. К примеру, Себастьян на 10 лет младше меня, я на 10 лет младше Густаво, получается, как будто тема развивается от десятилетия к десятилетию - и все это новое поколение мастеров соглашается с тем, что танго развивается. На самом деле, эволюция происходит уже давно, сейчас это просто стало более очевидным, но можно сказать, что она началась в восьмидесятые, когда Густаво начал исследования в этом направлении. Я не сделал ничего кроме того, что последовал по этому пути, последовал наставлениям, и старался чувствовать себя свободным в танце – со всем тем, что мне дали мои учителя. Единственное, с чем я не то чтобы спорю, но иногда не разделяю – это то, что многие из тех, которые, например, начинают танцевать танго сейчас или начали четыре года назад, потеряли или теряют всю ту огромную историю, которая есть у танго как танца.

К примеру, я провел или провожу некую эволюцию, развитие танго исходя из знания реального, настоящего танго. Не то, чтобы я выучил пару кольгад, пару волькад и пошел танцевать танго. Я хочу сказать, что мы действительно создали кольгады и волькады, но они были результатом глубочайших изысканий, нам необходим был постоянный творческий процесс в этом танце. То есть, мы не просто пошли танцевать, это все – целое исследование, целый метод. За тем, что можно видеть сегодня, стоит огромная, интенсивная работа. И поэтому я могу понять, когда во мне видят одного из представителей того, что вошло в моду как «танго нуэво», даже притом, надо сказать, что я танцую уже давно - но каждый раз, когда я иду танцевать, я думаю, что я танцую танго – старое ли, новое ли, для меня нет разницы, мне кажется, что это только коммерческий вопрос, потому что танго всегда ново и всегда таким будет. Потому что каждые два года, три, пять лет танго меняется, развивается и остается новым, и я искренне надеюсь, что оно будет продолжать быть новым, что новое поколение продемонстрирует еще более странные и свободные вещи. И это именно тот путь, по которому нам, как учителям – Густаво, Фабиану, мне, думаю, что и Себастьяну, и Дамиану – хотелось бы, чтобы люди шли дальше, не побоюсь сказать, путь свободы этого танца, но, при этом, без потери его сути.

Я также считаю, что во всем этом современном танго, которое так модно, несколько теряется суть, и это меня иногда огорчает, потому что это невероятно богатый мир: и музыка, и связь с тем, с кем ты танцуешь, и связь с другими танцорами на танцполе, и атмосфера. Для меня милонга – это очень важное культурное событие, и поэтому меня расстраивает то, что многое теряется - не столько правила, я согласен, что правила меняются, это очевидно, мы в 2007 году, и правила не могут быть теми же самыми, что в 50-е, но мне бы хотелось, чтобы было немного больше уважения к этому танцу. Есть и такие, которые выучиваются танцевать за месяц – и вот они уже танцуют, и даже преподают, выступают, участвуют в спектаклях или работают в танго-школах. Я, например, когда научился танцевать, семь месяцев ходил в Альмагро, на милонгу в Буэнос-Айресе, которая закрылась лет семь назад, только по воскресеньям, и эти семь месяцев я сидел и смотрел на танцующих, потому что у меня не было ни готовности, ни смелости выйти на танцпол - и танцевать, и принимать участие в том, что мне казалось некой сферой энергии: все танцевали и я не мог войти в этот круг, я не позволял себе, потому что я еще не чувствовал себя готовым. Сегодня – кто бы ни выучил одну волькаду и одну сакаду, он уже танцует танго и таким образом теряется в пустоте без души, для меня это как будто бы и не танго. Я могу танцевать танго нуэво, или, так сказать, развитое танго, но основываясь на корнях, на базе, которая и есть само танго. Таково мое мнение.

Сюзи: Какую разницу ты видишь между танго в Аргентине и танго в Европе?

Чичо: меня часто спрашивают, какова разница между танго в Аргентине и танго в Европе. Я не скажу, что вижу какую-то конкретную разницу. Потому что если я возьмусь считать различия - их очень много, так как мы говорим о совершенно другой культуре. Я не могу сравнивать танго в Германии с танго в Аргентине, не могу сравнивать танго в Норвегии с танго в Аргентине. Однако я могу сравнить, к примеру, с Италией, потому что в Аргентине сплошные итальянцы! Могу сказать, что в Италии есть танго-душа более глубокая, чем в любой другой части Европы, это я могу утверждать. Например, если я прихожу на милонгу в Италии, я чувствую, что я прихожу именно на «милонгу», там есть настоящая атмосфера милонги, в то время как в других местах обстановка - скорее социального танца, немного более поверхностная, прохладная, не такая уж творческая. Там нет вот этих взаимоотношений мужчины и женщины - люди приходят танцевать, делают какие-то шаги, развлекаются, потом, может, быть выпивают. А танго – это нечто намного более глубокое, это сближение мужчины и женщины, которые знакомы или незнакомы, в любом случае, это очень сильный момент, который затрагивает всю личность. Я не могу сравнивать и не хочу судить культуры. То есть, я не могу сказать, что в Норвегии, Германии, Дании, Словении не танцуют танго. Танго танцуют, и есть даже люди, которые танцуют очень хорошо, но я все же думаю, что им нужно еще какое-то время, чтобы встретиться с душой танго, а они не встретятся с ней, думая, что душа танго живет в Буэнос-Айресе, то есть, что у танго именно в Буэнос-Айресе есть душа. По-моему, у любой страны, у любой культуры есть своя собственная душа: норвежцу стоило бы искать танго, свое норвежское танго, в своей культуре, в Норвегии, так же, как и немцу, испанцу, то есть, каждому нужно найти свое танго в собственной культуре.
Танго связано с очень серьезными вопросами эмоций, чувств. Мы в Аргентине – в третьем мире, а если говорить о Европе, «первом мире», где люди задавлены другими интересами, связанными с работой, кибернетикой и всем прочим, они там не сельские жители, как в Буэнос-Айресе, и именно это не позволяет им проживать по-настоящему свои эмоции. По-моему, суметь прожить свои эмоции – в любой стране мира – уже значит немного войти в танго, для каждого человека. Если удается сделать это, удается заглянуть в себя самих, вот тогда можно найти действительно глубокое танго, без поиска его в движениях, шагах, найти по-настоящему ту эмоциональную глубину, которую каждый чувствует – со своей собственной культурой. Мне кажется, что речь идет только об этом.

http://www.tangoinprogress.it/intervista.htm - текст
http://gotango.ru/forum/ - оригинал перевода
http://begnmen.blogspot.com/ -фото