Корни танго -
танца и музыки
Флейта и
гитара завоевывают "верхний город"
Откуда
пришло танго? О происхождении танца, музыки
и самого слова "танго" спорят самые
фантастические теории, простирающиеся
вплоть до страны восходящего солнца.
Эдуардо С. Кастилльо полагает, что слово "танго"
- японское, так как сам танец был якобы
изобретен японцами, жившими на Кубе. Даже
при том, что мы понимаем, что эта теория
слишком далека от того, чтобы быть реальной,
и не столь отдаленные истории
происхождения танго не могут считаться
более надежными и остаются до сегодняшнего
дня предметом ожесточенных дискуссий.
Спорят
уже о том, откуда происходит слово "танго".
Некоторые считают, что в его основе-
латинский глагол "tangere"
- касаться, другие считают его произошедшим
от испанского слова "tambor"
- барабан - через промежуточный этап - "tambo"
или "tango"
к "tango".
Более вероятной представляется теория,
опубликованная Винсенте Росси в 1926 году в
его книге "Cosas
de
negros"(Дела
Черных). Росси первым указал на то, что слово
"танго" может происходить из одного из
африканских диалектов.
Его
предположение представляется тем более
вероятным, что Буэнос Айрес и Монтевидео в
течение многих лет являлись важными
перевалочными пунктами работорговли.
Рикардо Родригес Молас, еще один танго-
исследователь, подтвердил тезис Росси в
своих этимологических исследованиях,
доказывая африканское происхождение слова
"танго". Спор ведется собственно о том,
что послужило основой: конголезский танец
"ланго", бог нигерийского племени
йоруба "шанго" или слово народности
"Банту" "тамгу", означающее танец
вообще. По Моласу "танго" происходит из
Конго, где означает "закрытое место" ,
"круг". Позднее этим ловом стали
называть места, где собирали рабов перед
погрузкой на корабль.
Но
Росси пошел дальше: не только слово, но и
танец обязан своим происхождением
афрокреолам, жившим в Буэнос Айресе и
Монтевидео, где он возник на танцевальных
вечеринках черных, "Sociedades
de
negros".
Один из современников, называющий себя "старый
тангер", писавший о происхождении танца
"танго" в журнале "Критика" в 1913
году, поддерживает версию Росси и описывает
становление танго из африканского танца
кандомбэ.
"На
карнавал собирались негры квартала
Мондонго, шли по улицам и часами танцевали
под монотонные звуки кандомбэ" . "Кандомбэ"
было ритуальным танцем, объединяющим в себе
элементы религий банту и католицизма.
Танцоры выстраивались в ряды и шли
навстречу друг другу. Переход состоял из
пяти хореографически определенных сцен,
которые исполнялись не парами, а как
групповой танец. Так как во время
праздников черных дело часто доходило до
кровавых драк, эти мероприятия были вскоре
запрещены администрацией. Таким образом,
танцевальные вечеринки черных стали
проходить, как сообщает "старый тангер",
в закрытых помещениях. "Создавались
танцевальные залы, в которых постепенно
развивалось танго, еще очень сильно
отличающееся от своего современного вида.
Пары танцевали без близких объятий, танцоры
в такт расходились друг с другом и
имитировали жесты первоначального
кандомбэ. Этот новый танец переняли "компадриты",
живущие в пригородах и принесли его в
салуны, где до сих пор танцевали лишь
традиционную милонгу."
С
созданием первых "Sociedades
de
negros"
в Буэнос Айресе и Монтевидео словом "танго"
стали называть и собственно эти общества и
их танцевальные вечеринки. В Буэнос Айресе
уже в 1821 году упоминалось "Casa
de
Tango
de
Bayle".
То, что играли на этих танцевальных
вечеринках, имело мало общего с той музыкой,
которая распространилась в эмигрантских
кругах на Рио де ла Плата с середины 19 века.
В портах Буэнос Айреса и Монтевидео
различнейшие культуры слились в одну новую,
с которой и идентифицировали себя новые
поселенцы: танго.
При
сравнении танго с кандомбэ, музыкой черного
населения Буэнос Айреса, уже по
используемым инструментам видно, как мало
общего у этих музыкальных стилей.
Ни
один из многочисленных ударных
инструментов, составляющих основу кандомбэ,
никогда не применялся в танго. Танго и
кандомбэ объединяет ритмическая формула,
которая в принципе лежит в основе всей
латиноамериканской музыки, подвергшейся
африканскому влиянию, от Уругвая до Кубы.
Эта ритмическая формула оказала свое
влияние и на три музыкальных стиля,
считающиеся непосредственными
предшественниками танго: афрокубинскую
хабанеру, танго Андалуз и милонгу.
Хабанера,
возникшая примерно в 1825 году в пригородах
Гаваны, - это и парный танец, и форма песни. С
музыкальной точки зрения она представляет
собой смесь испанских песенных традиций с
ритмическим наследием черных рабов. В
результате постоянных контактов между
колонией и метрополией хабанера проникла в
Испанское королевство и примерно в 1850-тые
годы стала популярна во всей стране в
основном благодаря народным театрам. На Рио
де ла Плата хабанера пришла из Парижа. После
того, как она стала салонным танцем в Париже,
ее с восторгом приняли аристократические
круги Рио де ла Плата, повторявшие все, что
было в моде во Франции.
В
портовых тавернах Буэнос Айреса и
Монтевидео хабанеру распространяли
кубинские матросы. Она моментально стала
конкурентной с самыми модными танцами той
эпохи, с мазуркой, полькой, вальсом. Она
также пользовалась большой популярностью в
народном театре в форме песенных куплетов.
Ритмическая базовая структура хабанеры
состоит из двухчетвертного такта, который в
свою очередь составлен из одн6ой ударной
восьмой, одной шестнадцатой и двух
следующих восьмых. *
(*Если
данное описание ритма хабанеры не очень
понятно, вспомните первые такты хабанеры из
всемирно известно оперы Бизе "Кармен" -
"Любовь дитя, дитя свободы…")
Этот
ритм хабанера передала танго Андалуз и
милонге. Так как эти три музыкальных стиля
отличаются друг от друга только
мелодически, публика и композиторы часто
путали их уже в то время.
Танго Андалуз, возникшее примерно в 1850 годы
в Кадисе, относится к классическим формам
фламенко и исполняется в сопровождении
гитары. Это как песенная форма, так и танец,
который исполнялся вначале только женщиной,
впоследствии одной или несколькими парами,
причем партнеры не прикасались друг к другу.
Однако в Аргентину танго Андалуз пришло не
в качестве танца. Здесь оно использовалось
только как песня или куплеты народного
театра.
Милонга,
креольская предшественница танго, является
уже сама по себе "частью культурной
истории" , причем о первоначальном
значении этого слова также нет единого
мнения. Дитер Райхардт считает, что это
слово является множественным числом слова mulonga
("слово") языка Кимбунду. В то время как
у негритянского населения Бразилии
сохранилось первоначальное значение слова milonga
- "слова", "разговор", в Уругвае "милонга"
означала "городское пение" (payada
pueblera)
в отличие от песен сельского населения,
просто payada.
В Буэнос Айресе и его окрестностях milonga
в 1870 -ые годы означала "праздник" или
"танцы", а также место их проведения, и
одновременно "беспорядочную смесь". В
этом значении это слово употребляется в
эпосе Мартина Фиерро. Вскоре после этого
это слово стали употреблять для
обозначения особой танцевально- песенной
формы, к которой добавились milonguera
- танцовщица в увеселительных заведениях и milonguita
- женщина, работающая в кабаре, со
склонностью к алкоголю и наркотикам."
В
это время милонга была интересна как
танцевально- песенная форма. Сельская
милонга была очень медленной и служила
музыкальным сопровождением песен.
Городской вариант был намного быстрее,
более подвижным, его играли и
соответственно танцевали более ритмично.
Если говорить о ритмических элементах, то в
милонге наиболее ощутимы лишь элементы
африканской кандомбэ. Более очевидна
родственная связь с музыкой народных
певцов пампы. В то время как танго
представляет собой более стилизованную
городскую музыку, оставившую позади свое
фольклористическое наследие не позднее чем
в 20-ые годы, милонга несет в себе
многочисленные черты народной музыки
Аргентины. Вентура Р. Линч еще в 1883 году
указывал на сходство милоги и песен гаучо.
Пение гаучо сопровождается ритмами милонги,
причем его мелодическая структура по
простоте приближается к речитативу.
Танцевали под милонгу прежде всего в
пригородах на танцевальных балах "компадритов".
Линч подтверждает слова своего упомянутого
выше современника, называющего себя "старый
тангер" : "Милонгу танцуют лишь
компадриты в городах, пародируя таким
образом танцы негров в их тавернах."
Милонга,
хабанера и танго Андалуз занимали
существенное место в репертуаре трио,
гастролировавших в 1880-ые годы в районе
Буэнос Айреса. Эти музыканты были почти
сплошь самоучками, игравшими на флейтах,
скрипках и арфе на танцах в рабочих
кварталах, закусочных и борделях
пригородов. Арфа часто заменялась
мандолиной, аккордеоном или просто гребнем
и впоследствии была полностью вытеснена
гитарой, которая со времен конкисты играла
важнейшую роль прежде всего в сельской
местности как национальный инструмент
гаучо и паядоров. Вскоре гитарист стал
определять гармоническую основу, на
которой импровизировали скрипач и флейтист.
Мало кто из тогдашних музыкантов мог читать
ноты. Все играли по слуху и изобретали
каждый вечер новые мелодии. То, что
нравилось, часто повторяли, пока не
возникало своеобразное музыкальное
произведение. Но так как эти мелодии не
записывались, на сегодняшний день не
известно, как они в точности звучали.
Репертуар таких групп был более чем пестрым.
Они играли вальсы, мазурки, милонги,
хабанеры, андалузское танго и в кокой-то
момент первое аргентинское танго. Сегодня
невозможно сказать, какое трио в какой
забегаловке города сыграло первое наиболее
чистое танго. Переходы между хабанерой,
милонгой и андалузским танго были так
незаметны, что их часто путали.
Возникновение
танго можно более-менее точно проследить с
того момента, когда музыканты, играющие для
танцоров, могли читать ноты и, таким образом,
записывать исполняемую ими музыку. Это были
прежде всего пианисты, играющие в
элегантных салонах, где имелось пианино.
Пианисты играли здесь в большинстве
случаев в одиночку. Они имели, как правило,
музыкальное образование в отличие от своих
анонимных коллег из трио, играющих в
пригородах. Они обменивались нотами,
создавали свой стиль и - что наиболее важно -
записывали свои композиции.
Самые ранние записанные танго- композиции
пришли к нам от одного из известнейших
композиторов того времени, Розендо
Мендисабаля. Днем Розендо Мендисабаль
обучал игре на фортепиано девушек из
знатных семей, а вечером встречал из
братьев в таких увеселительных заведениях
как "Мария ла Васка" и "Лаура", и
играл танго, пока молодые люди из хороших
семей развлекались с милонгитами пригорода.
Одним
из известнейших заведений того времени
было кафе- ресторан, открытый немцем Хуаном
Хансеном в 1877 году в городском районе
Палермо "Lo
de
Hansen"
(" У Хансена"). - некий гибрид ресторана
и борделя. Здесь можно было отведать
деликатесов на открытом воздухе с видом на
Рио де ла Плата и затем потанцевать в
укромных местах, скрытых от посторонних
взглядов.
Танго, или то, что понималось под этим в то
время, играли в самых разных местах, на
улицах, во дворах рабочих кварталов и во
многих заведениях, от "танцевальных
залов до борделей: "ромериях", "карпасах",
"байлонгах", "трингетах", "академиях"
и др. Более точно выделить места, где играли
танго, затруднительно - в лучшем случае они
отличались друг от друга своей близостью к
борделю. Хосе Гобелло цитирует описание
некой "академии" 1910 года: "Академия
представляла собой просто кафе, где
обслуживали женщины и где играла шарманка.
Там можно было выпить и потанцевать между
двумя стаканами с обслуживающими женщинами."
Женщины в этом заведении, как пишет далее
современник, не были проститутками, но в
целом это был лишь вопрос времени и - в более
трудных случаях - большей суммы денег - если
у клиента было такое желание.
Шарманка была в то время одним из важнейших
инструментов распространения молодой
музыки танго. Итальянцы проходили с ней по
улицам центра города и дворам рабочих
кварталов. Семьи переселенцев танцевали на
по воскресеньям своих праздниках между
вальсом и мазуркой раз-другой и танго, пусть
без сложных фигур, принятых у "приличных
людей". Итальянская шарманка упоминается
в аргентинском национальном эпосе "Мартин
Фиерро". Танго "El
ultimo
organito"
и "Organito
de
la
tarde"
упоминаются как "Голос окраин".
Во всех этих местах в то время можно было
слышать танго. Классическим ранним танго
было, например, "El
entrerriano",
написанное Розендо Мендисабалем в 1897 году.
К сожалению, не сохранилось записей того,
как Розендо Мендисабаль и его коллеги
интерпретировали "Tangos
para
piano".
Однако опубликованные партитуры двют
представление о том, как радостно и
энергично должна была звучать эта музыка.
Только
с появлением бандониона танго приобрело
тот меланхолический характер, с которым и
до сих пор ассоциируется музыка Рио де ла
Плата.
Арне Биркеншток и
Хелена Рюгг