elAlmadelTangoRu: "Блаженные дамские украшения!" Милена Плебс

Танго Ренессанс
Кристин Дэннистон


После падения военной хунты в 1983 в Буэнос-Айресе начался Танго Ренессанс. Мои друзья рассказывали, что атмосфера была тогда исключительной. Всем захотелось двигаться, словно у них с плеч упала тяжесть. Занятия йогой были переполнены, боевыми искусствами – переполнены, танцами всех видов – переполнены. И тут люди захотели научиться танцевать Танго, основной символ Аргентины для остального мира.

Проблема состояла в том, что в Буэнос-Айресе не было учителей Танго. Во времена Золотого Века не было групп для начинающих и не сформировалось традиций обучения ему. Образовавшийся вакуум требовалось заполнить.
Мой хороший друг поведал мне историю о том, как начал преподавать Танго. Во время учёбы в университете он встретил девушку, с которой ему захотелось познакомиться поближе. В это время производился набор в группу Танго для людей, желающих стать профессиональными эстрадными танцорами и выступать в шоу, но явка оказалась низкой, и группу открыли для всех желающих. Увидев объявление об этой группе, он предложил девушке пойти на занятия вместе. Она согласилась. Но после второго занятия расписание девушки изменилось, и она больше не могла ходить на занятия. Тогда мой друг предложить следующее: он продолжит ходить на Танго, а потом будет показывать ей, чему научился.
Всё шло хорошо, и после трёх месяцев девушка, увидев, что у моего друга хорошо получалось её учить, предложила им открыть свою группу Танго. Используя свои связи в местном Центре Искусств, она договорилась, чтоб их группу включили в программу. Это как раз совпало с падением хунты, так что на первое в их жизни занятие пришли 200 человек.
Везде, где Танго началось с 1983, истории более или менее одинаковые. К моменту, когда начала учила свою первую группу в Лондоне, я занималась серьёзно уже в течение четырёх месяцев. Я не считала, что знаю всё, просто люди просили меня научить их. И хотя взяла множество уроков у приезжавших преподавателей и в Европе, знала я немного. В мире очень мало Танго мест, основанных опытными танцорами.
Основу Танго Ренессанса поначалу составляли молодые танцоры, которые едва знали первых учителей. Хотя в 1970-ых был короткий период демократизации, Грязная война уже начиналась. И многие из тех, кто танцевал в Золотом веке, не танцевали вовсе, а те, кто всё-таки танцевал, старались оставаться в тени.
Так что первые из тех, кто снова начинал танцевать в Буэнос-Айресе, могли никогда не танцевать с танцорами Золотого Века. Моя подруга рассказала мне, что не танцевала в течение многих лет: она приходила на милонги, садилась, ждала, и уходила домой. Её стали приглашать, когда люди, наконец, начали понимать, что она может танцевать. Другая подруга, когда решила пойти в первый раз на милонгу, занималась уже два года и была ассистентом преподавателя. Взглянув на танцующих, она вдруг осознала, что то, чему её так долго учили, не имеет ничего общего с Танго и не более чем плод фантазии её «учителя».
Постепенно танцоры Золотого Века и люди, не танцевавшие в течение тридцати лет, снова начали танцевать. У некоторых появилось страстное желание передать молодому поколению свой любимый танец.
Одна из наиболее значительных пар Танго Ренессанса – Мигель и Нелли. Мигель трагически погиб в относительно раннем возрасте. Это случилось до того, как у меня появилась возможность встретиться с ним, хотя мне удалось встретиться и потанцевать с Нелли. Они организовали свою группу для начинающих, стараясь держаться как можно ближе к традиционной методике обучения. Ученики танцевали только с преподавателем, делая лишь самые базовые шаги, до тех пор, пока не учитель посчитает, что ученик готов.
Моя подруга рассказала мне, что ходила к Мигелю и Нелли со своим парнем. После трёх месяцев занятий парень спросил Мигеля: «Когда вы научите нас каким-нибудь шагам?» На что Мигель ответил: «Когда будете готовы. Вы ещё не готовы». Её парень запротестовал и схватил мою подругу, чтобы показать несколько шагов, которым его научил другой преподаватель. Мигель вышвырнул его из класса.
Многие выдающиеся профессиональные танцоры Танго Ренессанса учились у Мигеля и Нелли.

В раннем периоде Танго Ренессанса преобладали сложные шаги. Особенно возрастает интерес к тем, что исполняются с традиционной техникой носителей языка Танго. В этом случае шаги оказываются частью той эмоциональной связи, что определяет суть Танго. Я начала танцевать, когда в образовавшемся новом Танго сообществе ещё была мода на сложные шаги. Сложные движения всегда были и до сих пор остаются мои любимыми. Но, уже когда только начинала учиться, я стала замечать, что некоторые люди нового поколения танцуют по-другому: используют шаги, чтобы держать эмоциональную дистанцию со своим партнёром.

Один из наиболее влиятельных учителей раннего Танго Ренессанса – Антонио Тодаро, блестящий, изобретательный танцор старшего поколения. Придумав новые сложные движения и станцевав их с техникой Золотого Века, он стал источником вдохновения для молодого поколения. Антонио учил многих профессиональных эстрадных танцоров и часто гастролировал по Европе. В конце 1993 он заболел и вскоре ушёл из жизни. Может это совпадение, но мода в Буэнос-Айресе, а затем и в остальном мире, в 1994 начала уходить от сложных шагов.

Следующим вошел в моду стиль, основанный на стиле географического центра Буэнос-Айреса и центра южной части города начала 1950-ых годов. Стиль с относительно простыми движениями, в основе которого лежит связь между партнёрами и их связь с музыкой. Несмотря на то, что другие стили Золотого Века можно танцевать в открытом объятии, чего никогда не делалось, пришедший стиль не имеет смысла не в близком объятии.

Самое привлекательное в нём – это связь внутри пары, которая необходима для него и которая, если всё правильно, чрезвычайно чарующа.

Сюзанна Миллер – один из наиболее выдающихся сторонников нового стиля. Она придумала для него название «Estilo Milonguero», стиль милонгеро. Хотя слово «милонгеро» буквально означает того, кто проводит много времени на милонгах, оно стало использоваться для обозначения постоянных танцоров Золотого Века до государственного переворота 1955-го. Несмотря на то, что выбор названия явно был вдохновлён желанием отличать вошедший в моду стиль от того, что преобладал на сцене, проявились досадные и непредсказуемые последствия. В умах людей зародилась мысль, что новый стиль – единственно подлинный социальный стиль Танго.

Мой друг начал танцевать в 1945 в стиле северной части Буэнос-Айреса, являвшимся самым элегантным и самым сложным стилем Золотого Века. Одним из самых печальных случаев, виденных когда-либо мной, стал тот, когда я нашла его в слезах – а пожилые аргентинские мужчины не плачут открыто, – от того, что молодой танцор сказал, что мой друг не милонгеро, так как танцует на шагах. Часть его личность обвинили в самозванстве просто по тому, что молодой танцор неправильно понял название «Estilo Milonguero» и считал его единственно правильным стилем.

Танец людей Золотого Века остался неизменным, и можно было найти милонгу вдали от центра Буэнос-Айреса, где исполнялись самые невероятные и сложные шаги в подлинной и полностью социальной манере. К 1995 стиль, известный как: «близкое объятие», «короткие шаги», «Танго клуб» или «милонгеро» – стал основным в Буэнос-Айресе.

Проблема стиля «милонгеро», привлекательного таким, какой он есть, в том, что в неё нет возможности делать захватывающие сложные фигуры, в отличие от всех подлинных стилей Золотого Века, за исключением того, по мотивам которого он был основан. Захватывающее в нём – это связи внутри пары и музыкальность танцоров. Довольно скоро я начала замечать людей, ищущих способ управлять близким объятием так, чтобы держать эмоциональную дистанцию со своим партнёром. Но самое главное, что я заметила: они не танцуют прямо друг напротив друга, а следующий находится чуть справа от ведущего. Что определенно не соответствовало моему опыту с танцевавшими в этом стиле в 1950-ых и с танцевавшими в Золотом Веке. Они всегда находились прямо напротив меня, независимо от стиля.

Довольно скоро людям надоел новый стиль, так как они не получали ни эмоциональной связи, которая необходима для него, ни возможностей для сложных фигур, как в других стилях.

Перевод: Михаил Енученко